Не так давно узнал, что на склоне лет мэтр белорусских шашек Аркадий Венедиктович Рокитницкий (1911-2004) – заслуженный тренер БССР, мастер спорта, чемпион Беларуси по русским шашкам 1952 и 1954 годов, многолетний директор Республиканского шахматно-шашечнога клуба, ведущий шашечного клуба “Белыя і чорныя” на белорусском телевидении на протяжении 37 лет, автор восьми книг – долго жил в семье Абрамовых. Борис Аркадьевич и София Павловна любезно поделились своими впечатлениями и рассказами этого разностороннего человека о своей долгой жизни.
Б.А. Я познакомился с Аркадием Рокитницким в 1967 году, когда первый раз пришел в клуб. Он тогда находился на улице Змитрока Бядули. Проходил полуфинал первенства г.Минска, и я сыграл удачно, вышел в финал. Каким-то образом удалось поймать на простую комбинацию Владимира Беляевского. С Марком Шульманом играл, как оказалось позже, проигрышный вариант в “Жертве Кукуева”, но … выиграл. В финале оба взяли реванш, но тем не менее я выполнил норму кандидата в мастера. Мне сам Рокитницкий выдал билет и значок кандидата в мастера и пожелал выполнения нормы мастера спорта.
Аркадий Венедиктович жил у нас на квартире 12 лет. В 1988 году умер мой отец, и освободилась комната. Мы не собирались ее сдавать. Но сначала ко мне на квартиру попросился Иван Езубчик. Он тогда развелся с женой из-за тещи, она была недовольна, что он шашками занимается и мало зарабатывает. Может и другие причины были. Мы уже договорились с Езубчиком. Но потом он сказал, что ему выделяют квартиру. А через какое-то время пришел А.Рокитницкий и попросил взять его на квартиру. Заселился он к нам в 1989 году, было ему тогда 78 лет.
Рокитницкий в 60 лет ушел из семьи. Оставил жене квартиру и все, что было. Первое время ночевал в клубе. Потом жил на разных квартирах, около 10 лет у Леонида Шапиро, очень хорошо о нем отзывался.
С.П. Он когда к нам переехал, сказал мне так: “Софья Павловна, я вам буду платить за свое проживание 45 рублей. Больше не могу, а меньше стыдно”.
Б.А. В тот момент это была обычная сумма, но вскоре началась инфляция. Потом Аркадий Венедиктович предлагал увеличить плату, т.к. понимал, что она уже ничтожно мала. Мы сказали, что не надо. Он согласился и сказал: “Пусть хоть на свет будет, чтобы не было так, что я из милости у вас живу”.
С.П. Никогда не принимал угощений. Говорил, что когда люди сидят за одним столом, то начинаются родственные отношения, а потом и ссоры: “А я вас так уважаю и так мне у вас хорошо, что я не хочу из-за еды потерять эти замечательные отношения. Я боюсь ставить их под угрозу, мало ли что бывает”. Он никогда даже не ел на кухне. Мы ему предлагали, но он все уносил к себе в комнату. Основная его пища была – хлеб, картошка в мундирах, яйца и овощные консервы. Очень худощавым был, но крепким. Чувствовалась спортивная закалка. Больше всего он боялся нам какие-то неудобства создать. Поэтому, несмотря на наши предложения, он не пользовался ванной. Признавал только баню и парилку, а летом каждый день, если позволяла погода, пропадал на Комсомольском озере. Делал он это ради сына Вити, потому что тот с детства болел эпилепсией. Жена считала, что это бог наказал их за то, что А.Рокитницкий ей якобы изменял. Тот все отрицал. Еще у них была старшая дочь Лариса, 1945 г.р. Вообще он очень скромно жил. Все деньги передавал сыну и через него жене. За все время, которое он у нас жил, не купил ничего из одежды.
Б.А. Рокитницкий рассказывал много интересного о своей жизни.
Оказывается, в детстве его звали Казимир, Казик. А когда отношения с Польшей ухудшились, начали звать Аркадий.
Отец его до революции работал в управлении Либаво-Роменской железной дороги. Занимал большой пост – был начальником дороги и товарищем (помощником) министра путей сообщения. Аркадий Венедиктович долго прятал портрет отца, гражданского генерала с одним эполетом.
С.П. Рокитницкий мне рассказывал, что его отец дружил с Янкой Купалой и они часто играли в шашки. Он говорил: “Представляете, вот эта задница сидела на коленях у Купалы”.
После начала Первой мировой войны они всей семьей переехали в Полтавскую губернию. Вернулись в Минск в 1925 году. Жилось тогда непросто. Вместе с другими подростками ходил работать на Татарские огороды, убирали морковку.
Б.А. До войны А.Рокитницкий работал на заводе Октябрьской революции. И к Первомайской демонстрации их завод из фанеры сделал огромную фигуру Мао Цзэдуна. Она была метров 10 высотой, одна голова двухметровая. Клеили ее, сбивали рейками из кусков фанеры. Целая бригада этим занималась, Рокитницкий был за художника, рисовал портрет Мао. И вот, как раз в тот момент, когда они везли на велосипедах эту громадную фигуру мимо трибун у Дома правительства, от порыва ветра отвалилась голова Мао. Но группа по инерции продолжила движение с колонной демонстрантов.
Всех сразу задержали. Рокитницкий рассказывал, что сидел в “кувшинке” – подвале во внутреннем дворе НКВД, где камеры шли по кругу в несколько этажей. На допросе сказал: “Я ведь только рисовал”. В ответ: “Больше рисовать не будешь”. И защемили пальцы руки в дверях. Пытались выбить показания, что это было заранее спланированная акция их группы. Но повезло, его спас отец девушки, с которой Аркадий Венедиктович тогда встречался. Он занимал высокий пост в органах, и девушка уговорила отца помочь. До конца жизни у Рокитницкого был скрюченный указательный палец на правой руке. А тот парень, который крепил куски фанеры, пропал и больше его никто не видел. Не думаю, что Аркадий Венедиктович выдумал эту историю.
С.П. Еще он рассказывал, как учился на творческих курсах при Купаловском театре. После их окончания он попал в труппу театра. Правда, через несколько месяцев понял, что денег не хватает, нужно кормить семью и пошел работать на завод. Но знакомство со многими актерами Рокитницкий сохранял всю жизнь. Уже на девятом десятке рассказывал, как известная актриса Галина Макарова звала его перебраться к ней. А он отшучивался: “Это чтобы весь Минск смеялся над нами?” Но все время ходил к ней в гости. Звал ее Макариха.
Б.А. Первый раз женился Аркадий Венедиктович еще до войны, детей не было. Во время войны жена сошлась с кем-то другим. Ей сказали, что муж погиб, а он был тяжело ранен. Про войну он не рассказывал. Только про освободительный поход 1939 года. Как положили всю его роту во время штурма высоты. И когда они ее с такими потерями взяли, оказалось, что высоту удерживали всего три солдата польской армии с пулеметом.
Рассказывал, что после войны в Минске встретил сослуживца Виктора Ливенцева – партизана, друга Машерова. И тот предложил ему отвечать за шахматы и шашки в республике. Потом у Рокитницкого даже было удостоверение заслуженного тренера БССР под номером 1.
Вспоминал про сильнейших белорусских шашистов довоенного времени. Братья Круталевичи были его родственниками. Помню, что Рокитницкий со слов Александра Круталевича говорил, что его брат Борис, первый белорусский мастер, похоронен за Дворцом искусств. Там, где сейчас малая сцена филармонии. На горке, на которой потом поставили радиоглушители. Рокитницкий пытался найти могилу, но не смог.
Про Илью Гордона говорил, что тот жил в Троицком предместье и по праву считался сильнейшим шашистом Беларуси. Отец его был знаменитым на весь Минск зубным врачом.
Аркадий Венедиктович хорошо знал три языка – русский, белорусский и украинский. И не путал их, говорил чисто. Его старший брат был преподавателем белорусского языка. Рокитницкий приходил после эфира своей передачи “Белыя і чорныя” и звонил брату, который всегда смотрел программу: “Ну колькі я памылак зрабіў?” Тот ему: “Сем!” (улыбается). Тогда все программы на телевидении выходили в прямом эфире. Аркадий Венедиктович серьезно готовился к каждой передаче, чтобы все без сучка и задоринки прошло. Он рассказывал, что был первым ведущим на нашем телевидении, который ведет передачу на белорусском языке. Я помню тот момент, когда первый раз его передачу пустили в записи. Он пришел к нам и спросил, можно ли включить телевизор и посмотреть. И только тогда он впервые увидел себя на экране со стороны.
Способности к языкам у Рокитницкого определенно были. В молодости он понимал идиш на слух, ходил даже в еврейский театр на спектакли.
Около нашего дома был рынок. Туда однажды приехали украинцы торговать свининой. И Аркадий Венедиктович, услышав украинскую речь, сразу понял, что они “з-під Полтавы”. И сам по-украински заговорил с ними так, что они подумали, что он там родился. И подарили ему мясо.
С.П. Когда А.Рокитницкий был уже в почтенном возрасте, ему потребовалось получить право преподавать в школе. В 89 (!) лет ему в Министерстве образования устроили экзамен, который он с успехом выдержал, и сильно удивил комиссию своими знаниями, чем весьма гордился. Сказалось и владение актерским искусством, и знание языков.
Б.А. Сын Виктор обладал прекрасным голосом (тенор), закончил музыкальную школу, был принят в труппу театра Музкомедии. Но случилось несчастье – приступ эпилепсии прямо на сцене во время выступления. После увольнения сына из театра Аркадий Венедиктович помог ему стать преподавателем шашек в школе, где работал сам. Виктор был мастером спорта, как и отец.
Он был достаточно нервным человеком. И через несколько лет работы в школе один пацан довел его до белого каления. Виктор схватил его за шиворот и лбом открыл двери. Директор школы пытался замять возникший скандал, но не получилось. Создали комиссию, которая решила, что этот случай произошел из-за отсутствия у Виктора педагогического образования, его уволили. Установили порядок, по которому и тренерам по шашкам требовалось сдавать экзамен по педагогическим знаниям. Вот почему Рокитницкому пришлось его сдавать в Министерстве.
С.П. Жил Аркадий Венедиктович у нас до 2000 года. Тогда наша дочка вышла замуж, и я нашла ему квартиру в районе проспекта Пушкина. Но потом он оттуда ушел и сам нашел жилье. И на этой второй квартире у него произошел конфликт с хозяйкой.
Б.А. В комнате у него хранился ворох документов – вырезки из газет, все отделы, которые он вел в газетах и журналах, книги. И Рокитницкий, видно, среди всего этого спрятал свою пенсию и не мог ее найти. Из-за этого у него с хозяйкой квартиры произошел крупный скандал, после которого он оказался в больнице. Так рассказывал Леонид Витошкин со слов хозяйки. Он приехал в Минск и пытался найти редчайшую книгу Петрова 1827 года, которая была у Рокитницкого в единственном экземпляре в Беларуси. Хозяйка ему сказала, что выбросила весь “мусор”, как называла библиотеку Аркадия Венедиктовича. Вероятно, так пропала и ценнейшая библиотека Александра Круталевича, которую после его ареста в 1936 году, жена передала Рокитницкому.
С.П. Тогда еще умер сын Виктор, и Аркадию Венедиктовичу стало очень плохо. Это был примерно 2002 год. И я его за руку повела во вторую больницу, в лечкомиссию. Как участника войны врачи определили Рокитницкого в госпиталь ветеранов войны в Боровлянах, чтобы он пришел в себя. Я его там навещала. У меня, как у директора организации, была служебная машина, и я могла забрать его и привезти куда надо. Но врач госпиталя после выписки отправил Аркадия Венедиктовича по месту прописки. Так он в очень плохом состоянии оказался в своей старой квартире на улице Опанского в проходной комнате, ему отдельную комнату даже не дали. Мы там его навестили. Он лежал на диване, висел какой-то ковер. Когда я это увидела, мне стало жутко. Рокитницкий так и умер в этой квартире. Мы организовали прощание с ним, собрали шашистов. Оно проходило в крематории. Дочка участия в организации похорон не принимала.
Б.А. Старший брат Рокитницкого, которого мы уже вспоминали, умер в возрасте 93 лет. И Аркадий Венедиктович сказал: “Я тоже умру в 93 года”. Это было лет за пять до его смерти. Так и произошло, умер Аркадий Венедиктович Рокитницкий в 2004 году в возрасте 93 лет.